1. Кому Духом дадеся слово премудрости и разума»(1Кор,12.8), да делает в сем
таланте, и приобретением его да будет распространение спасительной истины между
человеками /Святитель Феофан (Быстров)/
2. То, чем усиленно возбуждалась ранняя мысль Лермонтова, были преимущественно
предметы, из которых слагается жизнь сердца, причём тревожного и притязательного.
/В.О.Ключевский/
3. С трудом разбираясь в воспринимаемых впечатлениях, Лермонтов вдумывался в
беспокойное и хаотическое настроение, ими навевавшееся, рядился в чужие костюмы,
примерял к себе героические позы. вычитанные у любимых поэтов, подбирал гримасы,
чтобы угадать, которые ему к лицу, и, таким образом, стать на себя похожим /он
же/
4. До конца своего недолгого поприща не мог он освободиться от привычки кутаться
в свою нарядную печаль, выставлять гной своих душевных ран, притом напускных или
декоративных. трагически демонизировать свою личность, - словом, казаться
лейб-гвардии гусарским Мефистофелем. /он же/
5. Из всех этих несродных поэту усилий воображения и сердца он вынес, по его
словам, усталую душу, объятую тьмой и холодом, еще далеко не достигнув рубежа
молодости. /он же/
6. У него сложился взгляд на себя как на человека, рано отцветшего и
преждевременно созревшего, успевшего отжить, когда обыкновенно только начинают
жить. Любимым образом, к которому он обращался для своей характеристики, был
тощий плод, до времени созревший, который сиротой висит между цветов, не радуя
ни глаз, ни вкуса:
Ужасно стариком быть без седин...»
7. …настроение уныния и печали, первоначально навевавшееся случайными, хотя бы
даже призрачными впечатлениями, незаметно превращалось в потребность или в "печальную
привычку сердца", говоря словами поэта. Это настроение, столь неблагоприятное
для нравственного роста поэта, имело, однако, благотворное действие в другом
отношении. Утомляемый или возбуждаемый впечатлениями, приносимыми со стороны, он
рано начал искать пищи для ума в себе самом, много передумал, о чем редко
думается в те годы, выработал то уменье наблюдать и по наружным приметам
угадывать душевное состояние, которое так ярко уже блестит местами в его ранней
и наивной, но необыкновенно живой и бойкой Повести. Историю этих ранних и
любимых дум своих, смутных, тревожных и настойчивых, он сам рассказал в
стихотворении, помеченном И июня 1831 г. (Моя душа, я помню, с детских лет). Эта
пьеса, которую можно назвать одной из первых глав поэтической автобиографии
Лермонтова, показывает, как рано выработалась в нем та неугомонная, вдумчивая,
привычная к постоянной деятельности мысль, участие которой в поэтическом
творчестве вместе с удивительно послушным воображением придает такую
своеобразную энергию его поэзии.
Всегда кипит и зреет что-нибудь
В моем уме...
8. В этих образах и жажда тревог и волнений без цели, без мысли о счастье,
просто как привычная потребность беспокойного сердца, и грустная ирония жизни
над горделивым и самолюбивым желанием стать источником счастья и радостей для
других… /он же/
9. ...у него (Лермонтова) нет поисков смысла жизни; но в ее явлениях он искал
своего собственного отражения, которое помогло бы ему понять самого себя, как
смотрятся в зеркало, чтобы уловить выражение своего лица. Он высматривал себя в
разнообразных явлениях природы, подслушивал себя в нестройной разноголосице
жизни, перебирал один поэтический мотив за другим, чтобы угадать, который из них
есть его собственный, его природная поэтическая гамма, и, подбирая сродные звуки,
поэт слил их в одно поэтическое созвучие, которое было отзвуком его поэтического
духа. Это созвучие, эта лермонтовская поэтическая гамма - грусть как выражение
не общего смысла жизни, а только характера личного существования, настроения
единичного духа. Лермонтов - поэт не миросозерцания, а настроения, певец личной
грусти, а не мировой скорби... /он же/
10. Религиозное воспитание нашего народа придало этому настроению особую окраску,
вывело его из области чувства и превратило в нравственное правило, в преданность
судьбе, т. е. воле Божией. Это - русское настроение, не восточное, не азиатское,
а национальное русское… На Западе знают и понимают эту резиньяцию; но там она -
спорадическое явление личной жизни и не переживалась как народное настроение. На
Востоке к такому настроению примешивается вялая, безнадежная опущенность мысли и
из этой смеси образуется грубый психологический состав, называемый фатализмом...
/он же/
